Известный своим скептицизмом по отношению к нынешней прививочной кампании профессор Люк Монтанье дал очередное интервью французским СМИ, на этот раз – на радио. На чьи деньги создавался вирус ковида, почему титр антител ни о чем не говорит и что такое пятая фаза – на все это у знаменитого вирусолога есть своя точка зрения, которую он не боится излагать.
Доктор Люк Монтанье. Фото: AFP
– Сегодня у нас в гостях Люк Монтанье, вирусолог, лауреат Нобелевской премии – представляя вас, приходится использовать расхожую фразу «человек, которого знают все». Однако стоило вам два года назад выразиться в том смысле, что вирус ковида мог выскользнуть из стен уханьской лаборатории, против вас развернули целую кампанию. Сегодня, однако, мы видим, что эта версия обсуждается наравне с остальными. Вы по-прежнему считаете, что все обстояло именно так, как вы сказали?
– Прежде всего, нынешняя ситуация чрезвычайно серьезна. Если говорить о происхождении вируса, мы до сих пор не знаем, как это было…
– Ну да, ну да.
– …в деталях, я хочу сказать. Но это не влияет на общее представление. Факты указывают на то, что случилось нечто непредвиденное, то, что китайские ученые не учли. Это в любом случае китайская история изначально, никуда от этого не деться. Вероятнее всего, они работали с вирусом летучей мыши, создавали на его базе новые конструкции, которые… Словом, чтобы этот вирус передавался человеку.
– Позвольте мне прервать вас. Ведь сам Фаучи, главный, так сказать, министр здоровья при Трампе и при Байдене, признал, что в китайской лаборатории велись некоторые изыскания, которые спонсировали американцы.
– Да, там было серьезное участие – как минимум финансовое – с американской стороны. И, конечно, технологическое. Вы должны понимать, что ничего еще не кончено, время идет, все больше людей задают вопросы, и когда-нибудь мы узнаем истину.
Энтони Фаучи. Фото: USA Today
Но я начал говорить о серьезности нынешнего положения. Что я имею в виду: вирус мутирует – и его мутации приводят к побочным эффектам у переболевших. Уже изначальный вирус приводил к таким эффектам, но они проявляли себя практически сразу же. Однако его штаммы уже вызывают, например, миокардиты, влияют на сердечно-сосудистую систему, и люди от этого умирают. И мы видим, что такие же эффекты вызывает вакцинация.
– Послушайте, профессор, но ведь люди говорят, что такие эффекты редки, один из миллиона, десять на миллион, подумаешь, это же абсолютное меньшинство.
– Нет, так не годится. Для меня это этически неприемлемо, я считаю, что любая смерть, вызванная лекарством или вакциной, должна рассматриваться крайне серьезно. Вообще мы находимся сейчас в третьей фазе последствий вакцинации. Первая – это распространенные побочные эффекты, которые не длятся долго, но уже на этой стадии мы видим, что вакцинированные умирают. Вторая фаза – сердечно-сосудистые заболевания, а в третьей уже выявляются прионные болезни.
– Какие именно?
– Обычно это болезнь Крейтцфельдта — Якоба, которая сама по себе встречается крайне редко – один случай на миллион. Сейчас отмечена вспышка таких заболеваний после второй инъекции пфайзеровской вакциной.
– Это доказано? В смысле что заболевание вызвано именно вакциной?
Фото: oko-planet.su
– Нет, не доказано, но так как у заболевших нет ничего общего – кроме того, что недавно они вакцинировались – стоит рассмотреть эту гипотезу.
– Учитывая, что по всему миру вакцинированы то ли 3, то ли 4 миллиарда человек, а вы говорите все-таки о нескольких случаях этой страшной болезни… Нет, я не ваксер, но ведь нельзя же сказать, что у нас, э-э, груды трупов повсюду. И еще – вы утверждаете, что вакцинация побуждает вирус мутировать дальше. Вы бы не могли прояснить этот момент?
– Это очень просто. Есть два фактора, которые определяют поведение вируса: скорость его передачи и способность к мутациям. В любом случае вирусу, чтобы выжить, надо научиться обходить антитела. И я вообще считаю, что гонка за антителами с самого начала была колоссальной стратегической ошибкой. Все создавали свои вакцины из расчета на то, что они будут производить антитела. Но РНК-вирусы, к которым относится и коронавирус, очень быстро мутируют и учатся противостоять антителам. Даже более того – они могут превращать антитела в своих союзников, так что антитела будут лишь ухудшать течение болезни.
Надо понимать, что нам противостоит, так сказать, умный враг, что вирус вовсе не глуп. Он ищет и находит решения, которые мы сами предвидеть не можем. Посмотрите на вирус гриппа – каждый год он находит лазейку, чтобы обходить антитела, выработанные в прошлом году. В институте Пастера когда-то питали иллюзии, что они смогут угадать, как развивается вирус, и создать опережающую вакцину – но ничего не вышло.
Фото: Andriy Onufriyenko/Getty Image
– И вы делаете вывод, что вакцина против ковида бесполезна? Но, профессор, как же тогда бороться с эпидемией? Или хотя бы замедлить ее?
– Все почему-то сосредоточились только на вакцине от коронавируса, которая использует белок шипа, меж тем как есть и другие пути. Например, я предлагал использовать вакцину БЦЖ, которая хорошо задействует клеточный иммунитет. На нашем острове Майотта, где БЦЖ обязателен, было очень мало больных ковидом, пока из метрополии не прислали приказ начать всеобщую вакцинацию от ковида, и вот тут-то количество заболевших стремительно пошло вверх.
Понимаете, я не антиваксер, но я против вакцин, которые не действуют. Нынешние вакцины против ковида не мешают распространению вируса, они лишь немного защищают от побочных явлений. Кроме того, я должен упомянуть о манипуляциях со статистикой, когда тех, кто вакцинировался и все равно заболел ковидом, записывают как заболевших чем-нибудь другим, чтобы не учитывать их в статистике. Это только один из примеров манипуляций, которые имеют место в связи с этой болезнью.
Также замалчивается, что на раннем этапе болезни хорошо идет лечение медикаментами, причем недорогими…
– Вы об ивермектине?
– Да, и не только о нем. К сожалению, приходится говорить о сговоре между нашими СМИ и фабрикантами вакцин, о том, что информация подается исключительно однобоко, а все неблагоприятные факты замалчиваются.
– Вернемся к прионным болезням. Вы упоминали, что они будут нарастать по принципу снежного кома. Не могли бы вы объяснить подробнее, о чем речь?
– В прошлом уже был печальный опыт с детской вакциной, которая содержала гормон роста, созданный из материала людей, которые скончались в домах престарелых. Около 120 детей умерли в течение нескольких недель после вакцинации от болезни Крейтцфельдта – Якоба, притом что люди, из гипофиза которых создавали гормон, этой болезнью не страдали. Есть гипотеза, что болезнь мог вызвать содержавшийся в вакцине алюминий, причем повторные инъекции могут усилить его неблагоприятное воздействие. И сейчас мы опять наблюдаем случаи этой болезни после вакцинации «Пфайзером».
– Вы хотите сказать, что призывы к ревакцинации, а потом к третьей вакцинации могут иметь самые неблагоприятные последствия?
– Я не исключаю, что повторное вакцинирование препаратом, который содержит алюминий, может создать благоприятную среду для развития прионных болезней.
– А в принципе, если у человека достаточно антител, ему можно не вакцинироваться вообще?
– Антитела либо есть, либо нет, но в данном случае это не так важно. Человек может заболеть и с антителами, которые, напротив, будут облегчать проникновение вируса. Нечто подобное мы видим в случае с лихорадкой денге, например. Однако никто об этом не говорит.
– Ну да, все твердят, что антитела защищают…
– Антитела не защищают, нет.
– Когда вы видите все, что происходит сейчас, что вы предлагаете? Остановить вакцинацию?
– Да, остановиться, одуматься, изучить смерти людей, вызванные вакцинацией.
Фото: Cultura/Getty Images
– Как вы объясните, что в связи именно с ковидом возникла такая паника? В мировом масштабе, надо заметить.
– Потому что мы сейчас живем в глобальном, так сказать, формате, и любая информация распространяется очень быстро. Кроме того, вирусологи еще до пандемии предупреждали, что может случиться нечто подобное, и даже предлагали различные сценарии, как именно все может случиться. Лично я считаю, что наша цивилизация в опасности, что нельзя вакцинировать всех подряд, нельзя вакцинировать детей, не изучив толком все возможные последствия.
– Даже так?
– Да, и я считаю, что мы полным ходом движемся к пятой фазе, когда начнут проявляться последствия вакцинации в виде болезней.
– Э-э… Должен признаться, профессор, я очень вас уважаю, но… Но я надеюсь, что вы все же заблуждаетесь.
– Не поверите, но я тоже надеюсь на это!