Нас четверо, мы стоим у трапа самолета в аэропорту, ожидая, пока агент закончит печатать наши проездные сертификаты. Мы болтаем и шутим, как это иногда делают совершенно незнакомые люди, которых только что объединила маленькая драма, которую они сами же и создали.

Рейс, видите ли, был переполнен. И мы были четырьмя счастливчиками, которых “сняли с рейса”, позволив остальным пассажирам лететь по своим неотложным планам.

Конечно, это не история о благородном самопожертвовании ради коллектива. Мы болтаем и радостно шутим, потому что каждый из нас стал богаче на 1200 долларов, поскольку мы были первыми четырьмя добровольцами, когда бортпроводники спросили, не желает ли кто-нибудь “изменить свои планы на путешествие” за 1000 долларов. Я, как последний чурбан поднял руку первым, но прежде чем я успел встать со своего места, торги поднялись еще на 200 долларов. “Надо было подождать”, — пошутил я со стюардессой, когда шел на выход. “Нет, сэр”, — ответила она, — “все вы получите самую высокую ставку”.

Вау.

Как и многие действия на свободном рынке, этот инцидент представляет собой настоящий калейдоскоп сверкающих деталей — индивидуумы и коллективы сотрудничают в добровольной системе обмена. Как правило, вся эта чудесная система спонтанна, великолепна и, в конечном счете, справедлива.

Представьте себе, как могло бы быть иначе. В системе принудительного коллективного эгалитаризма (скажем, на Кубе) все прошло бы не так гладко. Во-первых, в такой неэффективной системе в которой отсутствуют инновации, вполне возможно, вообще не было бы никаких полетов. Две государственные авиакомпании Кубы осуществляют семь ежедневных внутренних рейсов для обслуживания одиннадцатимиллионного населения страны, дорогостоящих и нерегулярных. Для сравнения, в Канзас-Сити, население которого составляет менее миллиона человек, ежедневно совершается более 150 рейсов. И даже если бы такой рейс был, и в переполненном самолете экипаж попросил бы добровольцев освободить салон, вряд ли кто-то отказался бы от своего места, чтобы его товарищ смог улететь. В обществах с самоиндуцированным дефицитом люди не отличаются спонтанной щедростью по отношению к незнакомцам. Скорее всего, дело дошло бы до конфликта того или иного рода. Либо самый грозный бортпроводник выбрал бы четырех пассажиров наобум и против их воли (стереотип грузного хмурого советского аппаратчика существует не зря), либо на экипаж оказали бы давление, чтобы заставить его расширить границы авиационной безопасности во избежание каких-либо “неприятностей”.

Вместо всего этого свободная система использует потрясающую коллективную силу Homo Economicus: рационального, самозаинтересованного человека с его уникальными потребностями и предпочтениями. Хотя концепцию людей как “оптимизаторов” критикуют как слишком упрощенную, чересчур полагающуюся на предположения о “совершенной информации”, тем не менее, она глубоко и показательно верна. Да, карикатура на холодную, жесткую, расчетливую машину неполна. Люди — хлюпкие, социально интегрированные существа, подверженные эмоциональным капризам и несовершенным представлениям о том, что для них лучше. Но это не значит, что модель не является в корне точной. Рассмотрев выбор между ударом молотком по большому пальцу и кусочком теплого яблочного пирога, мы можем с почти полной уверенностью предположить, что выберет подавляющее большинство людей. Принятие, а не опровержение этого базового понимания стимулов — это то, что питает свободный рынок и то, что позволило сегодняшнему инциденту с авиакомпанией превратить меня в донора коллектива (и мне это нравится).

Как показывает наш небольшой инцидент, люди принимают такие решения быстро, без суеты и в принципе “нечетко”. Ни у кого не было времени на тщательный подсчет затрат и выгод, мы просто принимали поспешные решения, основанные на предыдущем опыте и знании наших конкретных обстоятельств. Каждый из нас, по сути, играл в азартную игру, полагая, что все сложится наилучшим образом. Одна женщина “случайно” забронировала этот слишком ранний рейс, и у нее был свободный день. Другая “все равно будет ходить по магазинам” и была счастлива, что зарабатывает деньги, а не тратит их. Я бы предпочел вернуться домой в назначенное время, но я был готов появиться немного позже, если ваучер поможет оплатить билеты на более поздний рейс, чтобы мои дети могли поехать к бабушке и дедушке. Если бы перед органом власти стояла задача найти наиболее “социально справедливое” решение для снижения взлетного веса самолета, то на получение такой подробной информации о планах поездок ушли бы часы. Представитель United выяснил это за 30 секунд, совершенно не вникая в подробности. Более того, остальным членам нашей маленькой авиационной коммуны не пришлось испытывать моральное унижение, наблюдая, как на их глазах происходит несправедливое принуждение.

Читатели, несомненно, помнят инцидент, произошедший несколько лет назад, когда пассажира все той же United насильно вытащили из самолета, чтобы освободить место для экипажа. По всей видимости, добровольцам были предложены поощрения до 400 долларов, но желающих не нашлось, поэтому экипаж прибегнул к “алгоритмическому отбору” четырех пассажиров для принудительного удаления. Все прошло не очень хорошо. Из-за того, что доктор Дао вежливо, но твердо отказался покинуть самолет, появились сотрудники государственной службы безопасности, которые набросились на доктора Дао и потащили его, без сознания, по проходу. Свободный мир быстро отреагировал, сделав однозначный вывод, что такое обращение недопустимо. Цена акций United упала, возмущение было повсеместным. В конечном итоге авиакомпания заключила с доктором Дао мировое соглашение на “нераскрытую сумму….”. Готов поспорить, что это была не мелочь. Оглядываясь назад, можно подумать, насколько лучше (не говоря уже о “дешевле”, поскольку эти два понятия часто взаимосвязаны) было бы, если бы United вместо этого просто продолжила добровольные торги? Кто-то в конце концов согласился бы на добровольный стимул, если бы только экипаж больше верил в силу Homo Economicus, способного делать то, что у него получается лучше всего.

Ошибка United помогает объяснить, почему в моем случае они сразу начали игру в четырехзначном диапазоне. Оптимизаторы, преследующие собственные интересы, даже в состоянии алкогольного опьянения, помогают миру крутиться. Но настоящее волшебство заключается в том, что они не только помогают себе, но и помогают всей системе быть более подотчетной, эффективной и, самое главное, справедливой. И это прекрасно.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев